Мини-история о мини-гостинице

Скачать книгу в форматах:

Читайте онлайн:

«Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!» Фаина Раневская      Взамозачеты между предприятиями после дефолта приказали долго жить. Но уральским энергетикам очень понравилось ездить в Сочи и, особенно, понравился санаторий «Заполярье». Санаторий же сильно ограничил продажу летних путевок, обеспечивая в основном норильчан, и поднял цены. Мою мечту о своей маленькой гостиничке похоронил дефолт. Деньги мне хоть и вернули, но рублевые цены на недвижимость резко выросли и их на мою мечту явно не хватало.      Требовалась новая идея, и она, не сразу, но пришла. Собрал я в кулак все заработанные на зачетах денежки и выкупил двухкомнатную квартиру на первом этаже недалеко от санатория «Заполярье». Два дня ходил по квартире с рулеткой и, наконец, на бумаге появились два полноценных гостиничных номера. Каждый со своим входом, туалетом, полноценной ванной комнатой и даже небольшой кухней. Перепланировка не требовала сноса капитальных стен и длительных согласований. Молдавские шабашники два месяца день и ночь ломали, строили, красили и клеили. Деньги кончились вместе с ремонтом, мебель я покупал уже в кредит. Все получилось просто, без изысков, но очень удобно и значительно лучше, чем в стандартных номерах санатория. Я заключил с санаторием договор на приобретение курсовок на питание и лечение, все подсчитал, и получилось, что даже при стоимости моих путевок на 30 процентов ниже стоимости санатория, проект очень выгоден и окупался менее, чем за три года. Самое хорошее, что мои друзья, энергетики, были довольны. Приходилось чуть дольше идти до моря, но условия проживания лучше, а бесплатная возможность взять с собой к морю детей компенсировала все.      Особенное счастье началось, когда я купил в эту мини-гостиничку очень модную в конце 90-х установку караоке. Сочи – город дорогой, и вечерами по ресторанам ходить никаких денег не хватит, поэтому мои отдыхающие брали пару бутылок вина, фрукты и устраивали клуб-караоке дома. Я и сам иногда вечерами распевал с ними песни с большим удовольствием. Но… не бывает все хорошо, проблема появилась совсем с другой стороны.      Квартиру я покупал у семейства конченых алкоголиков. Когда я впервые зашел в эту квартиру, от ужасного запаха приходилось затыкать нос. Обои в комнатах, после когда-то произошедшего потопа, отклеились и просто свисали со стен грязными клочьями, в квартире не было ни одной целой розетки, мебель, если вообще можно назвать этим красивым словом то, что там осталось, состояла из двух страшных грязных кроватей и стола, остальное все было давно пропито. Квартиру нашла мне толстая дама-риэлтор с масляными глазами. Торговался я упорно, и в результате вместо запрашиваемых 35 тысяч долларов заплатил 30 тысяч. Сколько из этих денег досталось алкоголикам – осталось тайной. После проведенной перепланировки и ремонта квартира засверкала и превратилась в красивую вековую мечту сочинца. Ведь в одной половине можно комфортно жить, а вторую сдавать отдыхающим и никогда не работать.      - Сорок пять тысяч долларов и деньги завтра, - сказала толстая дама-риэлтор, заглянув по случаю в обновленную квартиру.      - Пятьдесят, – позвонила она мне через два дня.      Получив отказ, дама успокоилась, но через несколько дней возле моего офиса меня поджидал бывший хозяин квартиры алкоголик Толик, причем на этот раз трезвый, а потому злой. Толик пространно рассказал мне свою грустную историю. Оказывается, у него еще есть брат, который только вышел из тюрьмы, на вырученные деньги дама-риэлтор обещала купить им с братом две комнаты в общаге и оплатить накопившиеся долги, но, так как я упорно торговался, денег не хватило, и купили только одну комнату. Брат Вася теперь требует свою долю и имеет на это все права, так как до посадки он был в этой квартире прописан. Вот теперь он собирается подать в суд и вернуть обратно проданную без его согласия квартиру. Брат Вася молча стоял рядом. То, что он Вася, было наколото на правой руке, то, что у него есть или когда-то была подруга Надя - на левой, наверняка на груди и спине значилось еще много-много интересной информации, но раздевать я его не стал. Тощий, беззубый, злой брат представлял собой устрашающее зрелище. Я выдал братьям сто рублей для успокоения нервов и позвонил даме-риэлтору.      - Я здесь ни при чем – сказала риэлтор. Мое дело было вам квартиру найти и документы оформить. А то, что там еще брат есть, я знать не обязана.      - И что мне теперь делать?      - Продавать! Немедленно продавать. Будет добросовестный правоприобретатель и тогда ничего они не высудят, – сразу сказала риэлторша.       Продавать я ничего не собирался и позвонил знакомому сочинскому адвокату. Адвокат, тертый сочинский калач, через два дня выдал мне всю информацию. Вася действительно брат Толика и действительно имеет права на жилье и может подать в суд, а дальше – как судья решит.      - Значит так! Первая инстанция – тысяч пять долларов, апелляция еще пять, ну и кассация пятера, итого пятнашку готовь, – подсчитал адвокат. - Это все равно дешевле, чем новую хату покупать.      Пятнашки у меня не было и не предвиделось. Это полный крах всего проекта. Дело осложнялось еще тем, что бывший зэк Вася «ходил» под сочинским «смотрящим» Колей Гусейновым по кличке «Гусейн», а у того в судах мощные связи.      -Так что можно две инстанции выиграть, а в кассации проиграть, деньги никто не вернет, - честно предупредил меня адвокат.      - Господи, и здесь бандиты, я с Урала от них сбежал, а они и здесь правят, – начал понимать безнадежность ситуации я.       Стало ясно, что без стрелки и разборок не обойтись, но в Сочи в криминальной среде я ни с кем не общаться, а потому шансов выиграть в разборках никаких.      - Значит, надо все-таки действовать по закону, - решил я и позвонил в Екатеринбург своему старому другу Мише Шейкману. Когда-то, много лет назад, я помог ему в Сочи бежать от бандитов за границу. Миша несколько лет путешествовал по миру, жил в Израиле, а потом вернулся в Екатеринбург и организовал большую адвокатскую фирму. По слухам, его фирма решала самые сложные дела. Миша меня внимательно выслушал и обещал помочь.      - Я старое добро помню и пришлю тебе своего лучшего адвоката. Уверен, что он все решит. Денег не надо, обеспечь ему жилье и стол, – подбодрил меня Миша.      Через несколько дней в Сочи из Екатеринбурга прибыл «адвокат». На адвоката он походил не больше, чем я на балерину. Прибывший для решения моих юридических проблем здоровенный бугай с бычьей шеей и перекаченными мышцами заглянул в холодильник, который я предварительно забил напитками и закусками, одобрительно хмыкнул, бегло без интереса взглянул на мои бумаги и ушел загорать на море.      - Отдохнуть на халяву в Сочи приехал, – подумал я, но уже на следующий день он мне позвонил и сказал, что стрелу забили в семь вечера в ресторане гостиницы «Жемчужина». Гусейна, конечно, не будет, не по чину ему с мелочевкой разбираться, но его ближайший помощник Саша Черный обещал подъехать.      - Стол твой, – ты же стрелу заказывал, – добавил адвокат.      Я накрыл стол в ресторане и стал ждать. Дама-риэлтор, Толик и Вася подошли точно минута в минуту. Саша Черный появился минут через двадцать в окружении двух помощников бойцовского вида. Среднего роста и возраста, худой, явно кавказской внешности, в темной рубашке, он никак не соответствовал моему представлению об одном из главарей бандитского мира Сочи. Пожалуй, только глаза – живые и цепкие выдавали в нем человека незаурядного – сильного и умного. Дама-риэлтор сбивчиво рассказала, что покупатель первоначальной цены не дал, долго торговался, что у Толика были долги, а потому денег на две комнаты не хватило. Братья напряженно молчали.      Речь моего адвоката была короткой, но весомой:      - Пацан наш, из деловых, не фраер. Хату взял по чесноку, все бумаги в поряде, я смотрел.      «Высокий суд» думал минуты две.      - Нашему братану жить негде, - сказал Черный, глядя на даму-риэлтора, - а потому хатку ему купишь, как обещала.      - А ты, - Черный повернулся ко мне, - пятеру добьешь до начальной цены и впредь, как жлоб, за копейки не торгуйся.      Все, «высокий суд» был закончен. Апелляции и кассации не предусмотрено, исполнение незамедлительно и обязательно.      Дама-риэлтор и братья исчезли, не прикоснувшись к еде, мы же сидели еще часа полтора. Саша Черный с моим адвокатом вели неторопливую беседу. Бойцы молчали. Я тоже старался помалкивать. Пили мало, хотя ушлые официанты, узнав Черного, вертелись вокруг стола и мгновенно наливали в опустевшие рюмки. Наконец, Черный поднялся:      -Дела, братаны, простите. Мише Шейкману большой привет и уважуха.      -А ты, если что, напрямую обращайся, – сказал он мне, пожимая руку. Рука у него была холодная, цепкая, как клешня у краба.      Пять тысяч долларов риэлтору под расписку я отдал с первых доходов от квартиры, Мишиного адвоката еще пару дней кормил, поил, и проводил с почестями. В любом случае, это было проще и дешевле, чем бесконечные официальные суды за квартиру. Толик, правда, еще много лет частенько дежурил по утрам у моего офиса, всякий раз занимая у меня сотню на поправку нервов. Пил он водку, смешивая ее с солью и перцем. Причем утверждал, что это лучшее лекарство от всех болезней. На этом «пойле» заработал рак горла и пропал. С Сашей Черным я больше не встречался, через пару лет Гусейнова изрешетили из автомата прямо у порога собственной резиденции на «Светлане». В этих кругах долго жить не получалось. Черный исчез из города и больше я про него не слышал.      По делам фирмы мне иногда приходится судиться с несговорчивыми партнерами. Всегда долго, нудно и очень дорого, с многочисленными заседаниями и инстанциями, и всякий раз я вспоминал тот первый в моей жизни и самый короткий суд.      Проект с мини гостиницей так всем понравился, что решено было купить еще одну квартиру. Деньги в виде кредита мне выделила станция. Недалеко от санатория на первом этаже долго ничего не попадалось и вот, наконец, я наткнулся на объявление о продаже комнаты в подходящей квартире. Двадцатиметровую комнату продавала молодая семья. По их словам, «достала» злющая соседка. Пока молодожены жили вдвоем, ее придирки еще можно было терпеть, но, когда родился ребенок, житья от нее не стало совсем. Бывший работник горсовета, она имела старые связи, несносный характер, «больные нервы» и беспрерывно жаловалась на своего соседа во все инстанции. По его словам, цель ее жалоб – попытаться выжить соседа, выкупить вторую комнату за бесценок и остаться в квартире одной. По закону продать свою комнату без ее согласия парень не мог, и тогда он мне ее просто подарил, получив от меня ответный подарок – пятнадцать тысяч долларов. На вырученные деньги парень купил в другом районе города однокомнатную квартирку и в один прекрасный день съехал, не попрощавшись со злобной старухой. Я сходу предложил соседке еще пятнадцать тысяч за ее комнату значительно меньшей площади, чем моя, и получил гордый отказ. Все мои уговоры и угрозы, что я подселю к ней в соседи табор цыган или бригаду таджиков, не возымели действия. В свою очередь, я понимал, что при ее связях все мои цыгане и таджики через два дня окажутся в милицейском обезьяннике и съедут. Время шло, я предложил семнадцать, соседка затребовала двадцать пять. Это была явная наглость. За эти деньги в то время можно было купить приличную двушку в другом районе города. И такие деньги она хотела за комнату в двенадцать метров! Соседке явно нравилось жить в тишине и одиночестве. Тогда я решил «подселить» к ней радиоприемник. Вытащив розетку из смежной стены, я прислонил к образовавшемуся почти сквозному отверстию маленький радиоприемник, настроил его на молодежный канал, придвинул к этой стене старый диван, оставленный в наследство бывшим хозяином, и завалил сверху подушками так, что звук в мою комнату почти не проникал. На мою комнату был отдельный автомат электропитания, а щиток установлен в общем коридоре. Я подрезал провода после автомата так, что их легко можно было соединять или разъединять, причем это было незаметно. Все, новый «жилец» был готов. Поздно вечером после работы я заехал и соединил провода. Звонок от соседки раздался через час.      - У вас в комнате орет радио, немедленно выключите! – кричала соседка.      - Не может быть! Я там не бываю, там никто не живет, - сказал я и отключил до утра телефон.      Рано утром я заехал и отсоединил провода. В этот же день меня нашел участковый. Я подъехал на квартиру, и мы вместе зашли в комнату. Стояла гробовая тишина. Маленького приемника за диваном и подушками не было видно. Соседка кричала, что я специально вечерами приезжаю, привожу приемник и его включаю на всю ночь.      - Опломбируйте комнату, я все равно здесь не бываю, – предложил я участковому. Печати у него с собой не было, но мы наклеили бумажку, и он на ней расписался… Поздно вечером я снова соединил провода.      - Она сумасшедшая, у нее ночные глюки, – ответил я участковому на очередное предложение приехать, - она до этого жильца выжила и меня выживает.      Через несколько дней мы сели за стол переговоров. Упрямая соседка не хотела менять район. Поэтому знакомая риэлтор нашла ей большую комнату в соседнем доме на третьем этаже и еще организовала переезд. Все это обошлось мне в девятнадцать тысяч. То есть за всю квартиру я заплатил 34 тысячи долларов. Это была по тем временам вполне приемлемая цена.      Квартиры-гостиницы успешно проработали несколько лет. Специально нанятая горничная проводила уборку и смену белья, мне оставалось только заключать договоры, получать деньги и иногда пить коньяк со знакомыми и благодарными за комфортный отдых энергетиками.      Проект умер, когда на Белоярской АЭС сменился профорг. У нового были свои связи и планы на профсоюзные денежки, поэтому он потребовал всякие сертификаты соответствия и лицензию. Я предпочел свернуть гостиничную деятельность, тем более, что у меня уже была новая интересная история… 2 1